Кто на далекой чужбине не вспомнит с тихой грустью наш российский колокольный благовест?!
Какая земная музыка может сравниться с колокольным красным звоном, таким певучим, радостным, веселящим, уносящимся мощными звуками в голубое небо, наполняющим душу несказанным торжеством?!
Колокола, что соловьи: для простого уха все одинаковы, а для знатока у каждого своя неповторимая песня. По красоте и по важности колокола имели свои имена. Среди Ростовских колоколов были: "Лебедь", звон которого имел сходство с лебединой песней, и "Голодарь" - великопостный. Москва славилась красными - усладительными колоколами.
Когда отливались у нас на Руси колокола, в расплавленную массу меди верующие бросали деньги, золотые и серебряные вещи - для звона и для... спасения души. А когда колокол был готов, тогда звали священника для освящения: дабы для укрепления и мужественного сопротивления всем диавольским наветам - звон колокола был устрашением. И в час ночного искушения ничто так не пробуждало человеческую совесть, как колокольный звон.
С давних пор на Руси жизнь наших благочестивых предков была тесно связана с колокольным звоном.
Идут эти колокольные звоны издревле, - несут сказ-былину о седых временах, о былых скорбях и былых радостях - связывают прошлое с настоящим, указуют на непрерывность жизни человеческой.
В субботний день 25-го октября 1917 года вечерний благовест Московских колоколов казался особенно грустным и печальным. Как будто чуяли московские любимцы своею медною душой, что с каждым ударом, с каждым замирающим звуком уходило в невозвратное прошлое величие и слава Российской Державы.
И, прощаясь, плакали своим колокольным плачем, вспоминали далекие кровавые дни и пели свои заунывные песни о мщении и злобе человеческой, о погибающей в неравной борьбе юности, о смерти, когда так хотелось жить.
Поздним вечером, когда богомольный московский люд уже сидел у своих домашних очагов, улицы и бульвары первопрестольного града Москвы огласились непривычными для московского уха звуками ружейной перестрелки. В эти жуткие кровавые часы здание Государства Российского окончательно рухнуло, и жизнь России вступила в новую фазу своего исторического пути.
Треск пулеметов, ураганный артиллерийский огонь, покрывший златоглавые соборы Москвы, зловещий свист и вой прорезавших воздух снарядов - все казалось своеобразной музыкой, сатанинским маршем, под звуки которого шли к власти "пасынки России"...
Утопая в дымящейся крови, забилось в предсмертных муках золотое русское юношество, ставшее на защиту русской государственности и пытавшееся грудью отстоять Отечество.
Доблестное русское юношество!
В земле родимой, под свист шрапнели, Где кровь струилась, пылал пожар, Вы смело смерти в глаза глядели И смерть прияли, как Божий Дар!..
В эти страшные дни, когда среди масок безумно-кровавых людей, чуждые тупого равнодушия взрослых, шли умирать за мачеху Родину русские дети, - на фоне потрясающей русской трагедии вырисовывались зловещие фигуры вожаков 3-го Интернационала. Тяжелой поступью подымаясь на трон Русских Царей, они призывали "все здравомыслящие и сознательные элементы общества" к борьбе с религией и ознаменовали свой приход к власти семидневным расстрелом российских святынь града Москвы из новеньких русских пушек и русскими снарядами.
Тысяча девятьсот семнадцатый год оказался тем страшным роковым годом, о котором пророчески сказал поэт Лермонтов:
Настанет год - России черный год, Когда с царей корона упадет, Забудет чернь к ним прежнюю любовь, И пищей многих будет смерть и кровь...
Третьего ноября из огня и пыли семидневной бомбардировки показался весь разбитый, опозоренный, оскверненный Московский Кремль, немой свидетель былого величия России и настоящего позора.
Не поддается описанию ужас и настроение разрушенного, залитого кровью, поруганного храма. Жутко и страшно! Здесь все намолено, оплакано. Здесь люди молились, с истерзанным сердцем проклинали свою греховную жизнь и вступали обновленные в царство света и благодати. И вот - опрокинутые аналои, разбитые иконы, оторванные от Распятия пригвожденные руки Спасителя, песок, известка, человеческая кровь и мозги...
"Уничтожение религии есть начало истинного благополучия", - сказал Карл Маркс. "Религия - опиум для народа" - написали новые хозяева земли Русской на полотнище, повешенном на стене Кремля между Спасскими и Никольскими воротами.
Русская Церковь сблизилась с первой мученической апостольской Церковью, овеянной особой благодатью Божией. "В мире скорбны будете, но мужайтесь! " - говорит Господь страждущему сердцу русскому.
Обескровленная, втиснутая в гроб жизни святая Русь тесно прижалась к своему великому прошлому. Вся втянулась в ограду церковную, в царство святых древней, Богом прославленной -Руси.
Из расстрелянных Распятий потекла кровь; оскверненные, оплеванные иконы обновились и засияли новыми небесными красками; разрушенные и поруганные храмы обновляют свои почерневшие купола...
- Святая Русь... Святая Русь... - поют колокола.
- о -
Люди рождаются и умирают. В пыль превращаются и уносятся ветром их могильные плиты. Подобно каплям дождевым, падающим в морскую пучину, исчезают в мире имена человеческие...
А Имя Иисуса Христа, Плотника из Назарета Галилейского, высоко сияет в небе далеком и льет две тысячи лет Свой Тихий Свет невечерний на грешную землю, волнует царства, возбуждает споры, подымает народы на кровопролитные войны, разлучает отца с сыном и дочь с матерью.
Как смешно и ничтожно человеческое стремление зажечь в мире какой-то "новый свет"!
Потекут века подобно часам. Протекут миллионы веков, потеряются в счете быстрейшие ангельские умы. А над темницею адскою будет слышен голос правосудного Бога:
